Счастье
За стеной скрипнула кухонная дверь и Сергей открыл глаза.
"Проснулась, карга старая, сейчас заведёт свои молитвы", раздражённо подумал он.
Из кухни послышалось мало разборчивое бормотание "Отче наш, иже еси на небеси". Соседка Сергея по коммуналке, Клавдия Ивановна, 89 лет от роду, была женщиной набожной и её утро всегда начиналось с молитвы на кухне. Вся квартира была завешена образами, разве что в туалете было свободно от присутствия божьего лика, что очень радовало Сергея. Из окна, через не до конца задёрнутую занавеску, пробивался первый лучик утреннего солнца, странным образом падая на журнальный столик, на котором лежал лотерейный билет. Сергей посмотрел на него и на его лице появилась улыбка. "Сегодня решающий день, именно сегодня моя жизнь может поменяться самым радикальным образом", подумал он.
Три дня назад, возвращаясь с работы, в сигаретном киоске продавщица на сдачу предложила ему лотерейный билет, сказав, что десять рублей не такие уж огромные деньги, а вот в этом тираже разыгрывается сто миллионов и есть возможность испытать судьбу. Сергей никогда не верил в возможности выигрыша и всегда с усмешкой смотрел на людей, надеющихся на подобное счастье. Но тут деваться было некуда, у продавщицы не было мелких денег. Сергей сунул билет в карман и дома, за стандартным холостяцким ужином с яичницей и пивом, решил рассмотреть билет получше. Это был квадратный кусочек бумаги, на лицевой стороне которого было крупными буквами напечатано "Выиграй 100 миллионов", а на обратной были три кружочка с защитным слоем, стерев который, при совпадении одинаковых цифр на всех трёх, можно было выиграть эту огромную сумму.
Покончив с ужином и покопавшись в кошельке, Сергей нашёл самую маленькую монетку и начал аккуратно счищать защитный слой с первого кружочка. Показалась цифра один, следующим был ноль. Не торопясь он стёр весь кружок, на котором было написано "100 миллионов".
Сергей вышел на кухню и закурил. Бог с иконы смотрел на него как бы с укоризной, но Сергей, зная, что Клавдию Ивановну очень раздражает табачный дым, с удовольствием курил на кухне. "А следующий кружок сотру завтра", вдруг подумал Сергей. "Торопиться некуда, растяну удовольствие".
На следующий день всё повторилось. Снова за ужином был стёрт второй кружок, под которым точно так же стояла цифра в сто миллионов. Третий кружок был оставлен на воскресенье.
Сергей не торопился вставать, с улыбкой поглядывая на лежащий на столике билет. Было воскресенье, на работу не надо было идти и можно было вовсе не ждать ужина, чтобы соскрести слой с последнего кружочка. Сергей вытащил из под дивана пепельницу и закурил.
"Теоретически", начал он размышлять про себя, "шанс у меня есть. Ничтожный, но он есть. Есть возможность стать счастливым человеком, начать новую жизнь. Мне всего 40, есть ещё время обзавестись женой, завести детишек, зажить, как живут многие". Он окинул взглядом свою комнату. Шкаф, журнальный столик и диван, на котором он сейчас лежал, составляли весь антураж. Задержавшись взглядом на отклеившихся обоях, в голове мелькнула мысль: "ремонт сделаю, мебель куплю". Но тут же поправился: "какой ремонт? Куплю квартиру, огромную, в центре. И там, наконец, не будет этой Клавдии Ивановны с её богом, иконами и молитвами!"
Сергей встал и подошёл к журнальному столику. Стула в комнате не было, поэтому, встав на колени, Сергей взял монетку, которая, заботливо приготовленная с вечера, лежала рядом с билетом и резким движением черкнул по защитному слою. Образовалась только узкая полоска, но на которой без труда можно было разглядеть третью цифру: 100 миллионов. На его удивление, сердце почему-то не забилось в бешеном ритме, дыхание тоже оставалось спокойным. Сергей, зажав билет в кулаке, вышел на кухню, зажёг газ и поставил чайник на конфорку. Захотелось в туалет и Сергей прошёл по коридору, стараясь не встречаться взглядом с иконами, висящими на стенах.
За колченогим столом в полутёмной комнате напротив друг друга сидели апостолы Пётр и Павел, играя в карты. Пётр положил туза на восьмёрку Павла и сказал: "бито!" Раздалось старческое покашливание и в комнату вошёл бог.
"Ну что, опять пари затеяли?" ворчливым голосом спросил он. " И что на этот раз пришло в ваши головы?"
"Да вот, отец," смиренно зачастил Пётр, "поспорили мы на тему счастья. Я говорю, что счастье может быть и мгновенным, а Павел утверждает, что счастье должно длиться долго, иначе им невозможно насладиться. Но я выиграл и, значит, для счастья достаточно будет и одного мига".
"Ох, ну вы как дети малые", благодушно рассмеялся бог, "вы так со своей философией скоро сами людьми, а не апостолами будете... Какая разница, сколько должно длиться счастье, если я сам до сих пор не могу придумать формулу времени, которую надо донести человечеству? Время - вот что должно быть самым ценным, а где его взять, это самое время? Нет его на Земле и это моё упущение. Дал я каждому человеку по солнечному лучику разной длины, вот и цепляются они за эти лучики, жизнью их называя, промежуток от света до темноты временем считая. Вот и маются, сердешные, свои короткие мгновения существования на пустяки разменивая, да на ненужные поступки тратя, да о загробной вечной жизни мечтая, как там у них в одной книге написано. Так ведь нет её, вечности, она только для нас, небесных жителей есть, эта бесконечность.
И вообще", сказал бог, нахмурив брови, "хватит прохлаждаться, чай не выходной у вас, работы много всякой. Это на земле воскресенье устраивают каждую неделю, а наше воскресенье последний раз 2 тысячи лет тому назад было. За дела лучше принимайтесь, их и так невпроворот".
Апостолы смиренно сложили карты в колоду и поспешно вышли из комнаты.
"Серёжа!", барабанила в дверь туалета Клавдия Ивановна, "у тебя уже чайник чуть не сгорел, чего ты там застрял?"
Но, вместо обычного в таких случаях: "подождёшь, старая, у тебя целый день впереди", из туалета не доносилось ни звука. Клавдия Ивановна, прижавшись ухом к двери, прислушалась. За дверью стояла мёртвая тишина.
"Может ушёл он уже, а я и не слышала", подумала она и потянула на себя дверь. Сергей сидел на полу в нелепой позе с полусогнутыми ногами, упёршись головой в унитаз, по которому стекала кровь.
"Батюшки-светы", вскрикнула старушка, "поскользнулся, что ли? Совсем ведь не шевелится, никак преставился соседушка? Ох, теперь точно и в туалете иконку повесить придётся. А сейчас милицию надо бы вызвать или, может, скорую?"
Взгляд её упал на полуоткрытую ладонь Сергея, в которой был зажат клочок бумаги.
"Предсмертную, что ли написал, где меня, поди, во всём обвиняет?"
Она вынула бумажку из ладони Сергея и поднесла её к подслеповатым глазам. Телевизор Клавдия Ивановна смотрела регулярно и о существовании лотерей знала не понаслышке. Увидев три кружочка с цифрами на каждом в сто миллионов, она прошептала: "слава тебе, Господи, услышал-таки бог мои молитвы! Завтра же пойду получу деньги и перестану считать копейки с пенсии. А в Серёжкину комнату внучку можно будет прописать и заживём счастливо!"
Дрожащими руками она засунула билет в карман халата и просеменила в свою комнату.
"Милицию, милицию надо срочно вызвать", напомнила она себе. Надев клетчатое пальто и нахлобучив красный мохеровый берет, Клавдия Ивановна вышла на улицу.
До ближайшего телефона-автомата было всего два квартала.
"Скоро у меня будут денежки - и домой можно будет телефон провести, а не по улицам бегать", мелькнуло у неё в голове.
Пётр Васильевич, пожилой таксист 6-го таксомоторного парка, возвращался со смены. В груди немного покалывало и Пётр Васильевич вспомнил, как на очередном медосмотре молоденькая медсестра Марина, измеряя давление, говорила ему: "Вы со своими пьянками доведёте себя до инфаркта!"
А как не выпивать при такой работе, при такой жизни? Жена постоянно пилит, сын ни в грош не ставит, зарплаты еле на хлеб хватает. Вот так вроде и живёшь, а счастья-то в такой жизни нет.
И вдруг в груди кольнуло сильнее, ещё и ещё, и перед глазами раздалась вспышка, как будто от фейерверка.
Последнее, что успел увидеть Пётр Васильевич, была невесть откуда появившаяся фигурка старушки в старомодном берете и клетчатым пальто прямо перед капотом его "Волги"...
Беседа с богом
(основано на реальных событиях)В июне 1997 года я загремел в больницу с диагнозом "спонтанный пневмоторакс". Была проведена срочная операция, я лежал в реанимационной палате, подключённый к аппаратам искусственного дыхания и очистки крови. Доктора, оценивая моё состояние, как стабильно тяжёлое, старались не давать никаких прогнозов в отношении моего здоровья. И тут начался сепсис, заражение крови. Боль была настолько чудовищной, что каждые два часа, через подключичный катетер, в меня загоняли очередную порцию морфина, чтобы дать передохнуть.
Несколько раз я видел себя со стороны, как будто я находился на потолке и оттуда смотрел на докторов и медсестёр, суетившихся в палате, и на себя, лежащего на кровати.
А в очередной день пропала и эта картинка. Пропали и звуки. Не было никакого тоннеля, просто в одно мгновение я куда-то переместился...
Я сидел в плетёном кресле на изумрудной лужайке в каком-то саду. Было тихо и безветренно.
Вдруг я услышал рядом со собой голос: "ну что, Николай, приступим?"
Полуобернувшись, я увидел ещё один стул, на котором сидел благообразный старичок с бородой. Я вовсе не удивился, было такое чувство, что я знал об этом моменте.
- "Ты кто, бог?", полуутвердительно спросил я его.
- "Ну, можешь называть меня так", охотно согласился он.
- "Интересно", сказал я, "значит я умер и попал на небо и теперь разговариваю с тобой?"
Бог немного замялся, "ну, если тебе так удобнее воспринимать нашу встречу, то считай, что так и есть: ты умер и ты на небе".
- "Подожди, что значит если мне так удобнее? А как всё на самом деле?"
- "А на самом деле всё так, как ты не сможешь никогда понять. Вы, земляне, живёте в придуманном мире и пытаться объяснять вам истинную природу бытия невозможно. Поэтому мне и приходится подстраиваться под вас, и делать то, что вы сами себе напридумывали..."
Я сказал: " хорошо, только я вот не могу взять в толк, ты на самом деле существуешь, или тебя нет?
- "Ну как тебе сказать" отвечал бог, "вот ты , допустим, веришь, что я есть?"
Я отрицательно покачал головой.
- "Вот видишь, значит меня для тебя не существует. А тот, кто верит в меня - для того я и есть!
Всё ведь просто, правда?"
- "Да, но вот то, что я сейчас разговариваю с тобой и вижу тебя перед собой - что это?"
Бог тяжело вздохнул: "это стандартная процедура для каждого из вас, людей, в последнее мгновенье встретиться со мной, задать вопросы, которые мучили всю жизнь и получить на них ответы."
- "Да, но если я в тебя не верю, если ты не существуешь для меня - то почему я всё-равно вижу тебя?"
- "Я повторяю тебе- это стандартная процедура. Так заведено и менять порядок не стоит. И мне совершенно наплевать на то, веришь ли ты в меня или нет. У тебя есть возможность сейчас пообщаться со мной, вот и общайся", устало сказал бог.
- "Хорошо", согласился я, "но вот я знаю, что после смерти каждый из нас должен предстать пред вратами с Петром и Павлом на страже, которые должны определить наш следующий путь - в рай или ад. Что скажешь на это?"
- "А то скажу, что и здесь вы, люди, напридумывали многого. Нет ни рая, ни ада. И Пётр с Павлом вовсе не обязаны назначать вам дальнейший путь. Ваш путь заканчивается со смертью и после неё для вас не существует ничего более. Будущего для вас больше нет, а всё ваше прошлое существование становится химерой".
Бог замолчал и, поглаживая бороду, стал покачиваться на стуле.
Я прервал молчание: "смотри, на земле каждую секунду умирают сотни тысяч. Как ты успеваешь поговорить с каждым из них?"
- "А это вовсе не сложно. Это тебе кажется, что мы уже полчаса ведём беседу. На самом деле она ужата так, что тебе не представить этого измерения. Даже если я скажу, что наш разговор длится одну миллиардную долю даже не секунды, а мгновения, то что тебе это даст?"
- "Ладно, оставим это", сказал я, "а как быть со словом твоим, с библией?"
- "Библия?", переспросил бог, "а я её писал, что ли? Не писал я ничего, вот тебе моё божеское слово! Проповедовать устами Иисуса - да, было дело, отпираться не буду, но книги писать - не было такого! Это ваши умельцы состряпали, про царство божие наплели. Как там у вас, фантазёров: не согрешишь, не покаешься. А просто обойтись без греха, жить по совести, вам что, слабо?" усмехнулся бог и добавил: "как-то не вяжется ваше замаливание грехов со здравым смыслом..."
- "Вот, о смысле", ухватился я за слово, "а в чём же тогда смысл нашего существования? Объясни, пожалуйста, если сможешь".
- "А чего много объяснять", сказал бог, "если вы сами, на земле, придумали правильное объяснение смысла вашей жизни. Это же ваш человечий анекдот: умер мужик и попал пред очи всевышнего. И спрашивает он его: "отче, я прожил долгую жизнь, я много работал, я растил детей, я сажал сады, но так и не понял, для чего я жил на самом деле. Подвигов не совершал, ничем не прославился. В чём же был истинный смысл моей жизни? Дай мне ответ хоть сейчас!" На что бог ответил: - "помнишь, в далёком 84 году ты поехал в командировку в Челябинск?"
- Да, боже, вспоминаю такое.
- Помнишь, ты ехал в поезде и вдруг захотел поесть и ты пошёл в вагон-ресторан?
- Да, припоминаю.
- Помнишь, ты сел за столик у окна и заказал себе бифштекс?
- Да, да, не томи, говори!
- А помнишь, что за соседним столиком сидела женщина?
- Конечно помню, она мне тогда ещё очень понравилась!
- И помнишь, что она тебе сказала?
- Да, помню, она попросила меня передать ей солонку.
- И ты?
- И я сделал это.
- Вот для этого ты и жил!", закончил повествование бог и вдруг, по-детски, от души, рассмеялся.
Я тоже улыбнулся и сказал: "ну, если даже ты веселишься над такой трактовкой, то теперь и мне понятна абсурдность попытки задумываться о жизни. Значит, надо просто жить, радоваться хорошим моментам и стараться избегать плохих. Хотя, сейчас, когда я уже умер, чего думать об этом задним числом..."
Бог посмотрел на меня внимательно.
- " Не хочешь ли ты сказать, что о чём-то жалеешь в своей прошлой жизни? Не хочешь ли ты просить шанса вернуться обратно и что-нибудь исправить?"
- "Нет", сказал я, "совесть моя чиста, жизнь я прожил, считаю, достойно, просить у тебя ни о чём не собираюсь, да и что просить у того, в которого я не верю?"
Бог хмыкнул: "а, можно подумать, я пытаюсь тебя заставить верить в себя, больно мне надо. Вот как будто нет у меня других важных дел, кроме как веру твою ко мне увидеть. Поговорили мы, вот и ладно. Будет с тебя. Бог с тобой, прощай".
Стул со стариком начал постепенно растворяться, а изумрудная трава начала приобретать вид белых больничных стен. Я увидел сидящую рядом со мной медсестру Веру, которая держала меня за руку. "Слава богу", воскликнула она, в себя пришёл, "ведь два дня в коме был! Радость-то какая. Не зря я тут за тебя молилась, господь и услышал. Теперь на поправку пойдёшь. А как встанешь, непременно с тобой в церковь сходим, вместе помолимся".
Я пересохшими губами прошептал: "Вера, я только что долго разговаривал с богом, он мне всё рассказал и теперь я знаю истинное положение вещей".
Вера заботливо вытерла мне губы влажным полотенцем и сказала: "вот и хорошо, что с ним свиделся, а теперь поспи. Всё будет хорошо".
Полгода, в общей сложности, я провёл в больнице. Похудел до 42 килограммов. Врачи сами удивлялись произошедшей метаморфозе и только пожилой доктор Пётр Константинович, поглаживая свою белую бороду, изрекал: "на всё воля божья, а не только сила медицины".
Когда я выписывался, Веры на дежурстве не было.
Несколько раз я порывался зайти в больницу, чтобы встретится с ней и сказать спасибо за уход, но всё как-то не выпадало времени. Да и не хотелось разочаровывать её тем, что пришлось бы признаться, что в бога я так и не поверил...
Я не хожу в церковь, я не читаю молитвы.
Но, порой, в минуты лёгкой грустинки, я поднимаю голову кверху, долго и пристально смотрю на небо и спрашиваю: "ну что, старый, помнишь нашу беседу?"
И мне почему-то думается, что бог меня слышит...
Вор
Есть у меня один американский знакомец, зовут его Боб, ему 75, он пенсионер. Хлебом его не корми, дай только за Бога поговорить. Гнёт свою линию при каждом удобном и неудобном случае, всё пытаясь меня в свои сети затащить. А я и не против поболтать, мне и английский язык попрактиковать можно, да и забавно наблюдать, как человек свою миссию божью (как ему кажется) выполняет.
Сегодня в очередной раз разговор перешёл в фазу: а вот, Ник, ты из себя праведника строишь. Вот ты думаешь, что ты такой хороший и не нарушаешь заповеди Божьи. И не воруешь, и не убиваешь, не лжёшь, да и жены ближнего не желаешь. Безгрешным себя считаешь, то-бишь! Но ведь это совсем не так! Если уж тебе не повезло стать выкидышем, смытым в унитаз или абортом каким акушерским, а, преодолев все родовые пути и не запутавшись в пуповине, угораздило-таки появиться на этот свет - то тут и сказке конец - уже на тебе грех первородный и лежит...
И перед Творцом вы оба равны: и ты со своим единственным грешком первородным, и серийный маньяк убийца-насильник с сотнями убиенными жертвами на его совести. Оба вы грешники! И ответ вам держать одинаковый. И, заметь: убийца пойдёт в церковь, да раскаиваться искренне начнёт - вот боженька его грехи-то и простит. Все, окромя первородного. То есть, равными вы окажетесь перед Судом Страшным...
И тут я задумался - так ведь есть у меня ещё грех!
Я один раз в своей жизни украл.
Я нарушил заповедь.
Я вор!
Далёкие шестидесятые года.
Я учусь в школе-интернате и хожу в первый класс.
Благодаря занятиям дома с умными родителями, я, вместо того, чтобы, как все, учиться рисовать буквы-закорючки в тетрадке, читаю спрятанную под партой "Американскую трагедию" Теодора Драйзера.
Наши учебные корпуса находятся в паре кварталов от спальных корпусов. И каждое утро нам приходится всем классом отправляться в путь. Мы все в одинаковых вельветовых костюмах, так ненавистных нам, потому что из-за них мы слышим вслед: "инкубаторские пошли!"
Дорога наша пролегала мимо кондитерского магазина, возле дверей которого всегда необычайно вкусно пахло и наша группа всегда старалась замедлить ход, проходя мимо, чтобы сделать лишний глоток вкусного запаха.
Однажды, в один из дней, проходя мимо, я увидел, что дверь в магазин закрыта лишь наполовину. Идя в последнем ряду, я успел шепнуть товарищу: "я сейчас вернусь, мигом, не привлекай внимания" и заскочил в магазин.
В магазине не было никого. Ни покупателей, ни даже продавца, вероятно он ушёл в подсобку.
И на прилавке, рядом с весами, я увидел огромный куб шоколадного масла, а на самих весах, на кусочке серой бумаги, уже лежал отрезанный кусок, грамм на триста.
Я схватил этот кусок, толком не обернув его бумагой и, сунув за пазуху, выскочил из магазина.
Всё произошло настолько быстро, что я без труда догнал свой класс и пристроился в колонну.
Мы дошли до школы, до начала уроков оставалось минут пятнадцать.
Я сказал друзьям: "айда за мной!" и бросился в туалет.
Там я вытащил уже подтаявший кусок масла и, положив на подоконник, великодушно предложил всем угоститься.
Мальчишки пальцами зачерпывали масло и с наслаждением их облизывали.
Для нас это был настоящий пир.
Я даже обсосал успевшую промаслиться рубашку.
Я рассказал Бобу эту историю и спросил: "неужели ты искренне думаешь, что вся та хреновая жизнь, которую я имею - это только потому, что я когда-то украл этот кусочек масла? И Господь теперь так серьёзно наказывает меня за такой незначительный детский поступок? А те настоящие воры, ворующие миллиардами - они что, хорошенько молились и им наказания никакого нет?"
Боб сказал: "Ник, ты не понял. Все мы, родившиеся, уже грешные. И само количество грехов не играет роли, мы для Бога все дети и он любит нас всех одинаково!"
"Врёшь!", сказал я Бобу (и, наверное, обидел его тем самым) - "вот сразу видно, что Бог тебя любит сильнее, чем меня, потому что у тебя есть возможность жить в квартире за 2 тысячи долларов в месяц, а я с трудом могу оплачивать комнатку за 200 долларов"...
Боб улыбнулся (он всегда на позитиве и никогда не огорчается) и сказал: "да ладно тебе, брат, это жизнь, а она штука временная. Но вот в церковь ты всё же сходи, замоли свой грешок воровской! А, ну да, ты же не верующий, значит я это сделаю за тебя. Ты, главное, просто отдай себя в руки господни и расслабься".
Я прекратил разговор и распрощался с Бобом до следующего раза...
БЕССМЫСЛЕННОСТЬ СПОРА
Я давно живу с мнением, что спор - штука совершенно бесполезная.
Кода-то, по молодости, спорщик я был ещё тот, мне всё время казалось, что я просто обязан доказать какому-то неучу, что он не прав.
Я не понимал, что в головах каждого из нас только своё видение.
И мне казалось, что раз я такой умный - то надо и других сделать такими же!
Глупость, конечно, полная...
Возвращались как-то пешочком с женой вечером с работы. И я увидел, как из кустов, буквально на мгновение, вышел мужчина и тут же снова пропал в кустах.
Жена этого мгновения не увидела.
И вот я утверждаю, что там был человек, а она считает, что мне просто показалось.
Конечно же, мы не стали по этому поводу спорить.
А я мысленно вернулся в тот день в лохматом восемьдесят каком-то году, когда мне один мужичок дал урок на предмет спора.
Еду я по Невскому вечерком, голосует мужчина. Опрятный, но что-то неуловимое говорит о том, что повидал (и посидел) он в своей жизни достаточно.
- Мне на такую-то улицу, денег столько-то, только постарайся побыстрее, братишка.
- Поехали. Через 15 минут домчу в лучшем виде, я на Рубинштейна срежу.
- Нет, говорит, так не надо, давай сразу по Владимирскому, будет быстрее.
- Да как же, говорю, быстрее? Да я каждый день так проезжаю.
Тут он улыбнулся и спросил: "то есть ты точно уверен, что так, как ты говоришь, будет быстрее, а как советую я - медленнее?"
Ну, отвечаю, в общем-то да, чего там, ведь не впервой по такому маршруту езжу.
- Хорошо, говорит, вижу, что ты готов чуть ли не на спор. Держим пари: если получится быстро по-твоему - дам двойную цену, если не получится - не заплачу ничего.
- Не вопрос, отвечаю, согласен!
Подъезжаю к концу Рубинштейна и вдруг вижу, глазам не веря, знак "кирпич", которого здесь отродя не было!
Упс...
Ведь вчера его ещё не было...
Понимаю, что мне нужно возвращаться обратно и делать крюк, теряя время...
И тут он мне спокойно говорит: "ладно, брат, не дёргайся. Останови тут, я дворами через 5 минут на своей улице буду. Дам я тебе твои деньги, правда, не вдвойном объёме.
Но пару минут я на тебя ещё потрачу, чтобы объяснить тебе кое-что житейское.
Запомни: когда двое спорят, то они либо оба дураки, то ли один из них сволочь, потому что точно знает, как оно есть в данный момент, а второй - дурак, потому что уверен, что оно так, как считает он.
В нашем случае ты дурак, что согласился на спор, потому что ты был уверен, что там знака нет, а я - сволочь, потому что я тут уже был утром и видел, как ставили этот знак.
И я подбил тебя на этот спор.
И, знаешь, если бы вдруг оказалось, что к вечеру знак опять сняли - то мы оба с тобой были бы дураками! Так что рисковал и я.
Поэтому постарайся в жизни не спорить ни с кем...
Либо человек думает так же, как думаешь ты и вам нет нужды спорить, либо оставь ему думать так, как хочет он...
Целее и здоровее будешь..."
Он оставил мне деньги, сказал спасибо, я сказал спасибо ему и он исчез в проходном дворе.
А я постарался запомнить этот урок на всю жизнь.
И, как бы иной раз мне не хотелось, я стараюсь никогда ни с кем не спорить, чтобы не быть ни дураком, ни сволочью...
ОБМАН
Было мне тогда года четыре.
Или пять?
Точно уже и не вспомнить, ну да не в этом суть.
А суть в том, что родители подарили мне велосипед. Уж не знаю, на какие шиши он был куплен моими бедными родителями, но велосипед у меня появился! До этого соседские мальчишки, у кого уже было такое чудо, давали мне прокатиться и, поэтому, все навыки езды у меня были. Даже не помню сам момент вручения мне подарка и не могу сказать, было ли это приурочено к какому-то событию или просто по случаю.
Просто в моих руках оказался велосипед.
Я тут же потащил его на улицу.
На улице было безлюдно, не было ни знакомых мальчишек, ни соседей, похвастаться было не перед кем. Я вихрем пронёсся по улице, проверяя ход и тормоза. Сиденье показалось мне высоковатым и я решил подрегулировать его.
Я не обратил внимания, как ко мне подошёл мальчик, раза в два старше меня.
Он восхищённо посмотрел на велосипед и сказал: "Классный велик!"
Я ответил, что его мне подарили родители.
- Везёт, сказал он.
- А дай мне, пожалуйста, немножко прокатиться? Вот до того угла и обратно?
Я вручил ему велосипед, предупредив, что сиденье будет для него немножко низковато.
- Ничего, сказал он. Я ведь только чуть-чуть прокачусь.
И ещё раз повторил: "до угла и обратно".
Я смотрел, как он уверенно нажал на педали и помчался к перекрёстку.
Я ждал, что он развернётся перед перекрёстком, но он свернул за угол.
Вероятнее, чтобы сделать большой круг, подумал я.
Прошло несколько минут, но мальчик не появлялся.
Первое, что мне пришло в голову, было: он, наверное, упал за углом и сейчас лежит, и не может подняться.
Я побежал к перекрёстку, свернул за угол.
Мальчика там не было.
Я стоял, озадаченный, пытаясь понять, где сейчас мой велосипед.
Прошло около получаса, мальчик не появлялся и я уныло побрёл в сторону дома.
Родители уже ждали меня.
Выслушав моё объяснение случившемуся, родители переглянулись и с сожалением посмотрели на меня.
Вот на таком горьком опыте я понял, что в жизни существует обман и от этого обмана в этой жизни мне никуда не скрыться...
Я всю жизнь оставался доверчивым и меня было очень легко обмануть.
Потому что я не озлобился и мне очень хотелось верить людям.
Но, как я всегда говорю - я позволю обмануть себя только один раз.
(Хотя, стоит признать, что друзьям и близким я позволял себя обманывать не по одному разу. Хотя и это уже в прошлом).
И вот, ирония судьбы - жизнь заставила меня жить в стране, где понятие обмана возведено в образ жизни, где слово не имеет абсолютно никакой цены.
И это ужасно для меня, ненавидящего любую ложь.
Я с большим уважением отношусь к человеку, который честно скажет: Николай, ты мне не нравишься по каким-то своим причинам (и я такую личную неприязнь к тебе испытываю! (с).
По-крайней мере я заранее знаю, что мне стоит держаться подальше от такого человека.
Но когда мне говорят: ты такой классный парень, а сами думают, как бы тобой воспользоваться - то такой обман мне не нравится...
Старайтесь не обманывать друг друга.
Никакие плюшки в этой жизни не стоят того, чтобы обидеть своего близкого обманом.
На обмане и так зиждется вся политическая система, весь бизнес.
Ложью пропитано наше ежедневное существование.
И этого уже достаточно, чтобы мы жили так хреново.
(Хотя, как я понимаю, многим так жить намного удобнее...)
Но давайте хотя бы между собой оставаться честными и не наживаться обманом друг на друге.